Вторая половина 1810-х – 1820-е гг.
Бумага, акварель.
37 х 28,5 см

Оформлена в современную раму с паспарту.
Экспертное заключение ВХНРЦ им. И.Э. Грабаря от 4 апреля 2003 г.

Находясь в Париже в 1814 г. в свите одной из дочерей Петра Бирона, Г. Э Опиц создал обширную серию акварелей, посвященных пребыванию русских войск в Париже. Рисунки пользовались огромным успехом и художник возвращался к этой теме до начала 1820-х гг. Кроме авторских повторений Г.Э. Опиц выполнил серию литографий по собственным рисункам. Серия акварелей, изображающих русских казаков в Париже, насчитывает более 45 листов. 25 из них хранятся в Государственном историческом музее в Москве, 10 – в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге, 6 – в парижском музее Карнавале, 4 – в Национальной библиотеке в Париже, листы из коллекций П.Я. Дашкова, П.А. Толстого и П.М. Волконского хранятся в частных собраниях. Опиц изображает казаков в ироническом ключе, добродушно подшучивая над «добрыми дикарями». Именно так относились к казакам французы. Акварели Опица были чрезвычайно популярны их охотно покупали не только парижане, но и сами изображенные лица. Не случайно на одной из акварелей Опиц изобразил казаков, разглядывающих карикатуры на самих себя.

Опиц Георг Эмануэль (1775–1841) – живописец, график-жанрист. Мастер офорта. Яркий представитель стиля бидермайер. Художественное образование получил в Дрездене под руководством Ф. Казановы. Начинал как портретист, занимался живописью и миниатюрой. В 1801 г. переехал в Вену, где стал известен благодаря серии сцен народной жизни. В 1814 г. сопровождал герцогиню Курляндскую в Париж. Затем жил в Германии. С 1820 г. в Лейпциге. Произведения находятся в ГИ М, Городском музее истории Лейпцига и др.

   Русскую армию, совершившую дальний поход, в Париже пленили прелестные француженки, став частью грандиозного праздника, каким воспринимали русские столицу Франции. Ф.Н. Глинка в «Письмах русского офицера» рассказывал: «<...> Французы раскинули все сети, расставили все приманки и не щадили никаких уловок, никаких средств, чтоб только наших заманить, очаровать и обобрать!..». Все отмечали благожелательное отношение парижан к русским войскам: «Как нам, так и солдатам хорошее житье было в Париже, – писал прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка Иван Михайлович Казаков, – нам и в голову не приходила мысль, что мы в неприятельском городе. С нами искали случая познакомиться даже из le faubourg St-Germain. Офицеры гвардии были люди образованные и лучшаго петербургскаго общества. Французския дамы явно оказывали предпочтение русским офицерам перед наполеоновскими и про последних говорили вслух, qu’ils sentent la caserne; и действительно мне случалось видеть, как большая часть из них входят в кивере или в каске в комнату, где сидят дамы, говорят, прикладывая руку к козырьку: «Bonjour la compagnie; j’ai l’honneur de vous saluer» и начинают отстегивать свою саблю».
   Артиллерийский офицер И. Радожицкий, описывая Пале-рояль – главное место равзлечений в Париже, отмечал: «в толпе мужчин не стыдились тесниться разряженные щегольски француженки, которые глазками приманивали к себе нашу молодежь, а не понимающих этого больно щипали». Французский мемуарист вторил ему: «Офицеры союзников не вылезали из ресторанов и домов терпимости, Наполеон мог взять коалиционную армию в Париже голыми руками». Подобные развлечения не всегда проходили безобидно. И.М. Казаков писал: «Раз я отпросился сходить к своим офицерам, также жившим на отведенных квартирах. Всех, кого я только застал дома, даже ротнаго моего командира, нашел одержимыми — par un rhume ecclesiastique». Rhume ecclesiastique – «церковный насморк», или, как его называли по-русски – гусарский (французский) насморк – одно из венерических заболеваний, которым были подвержены большая часть русских войск в Париже.
   Общее ощущение от двухмесячного пребывания войск в Париже выразил Ф.Н. Глинка: «Прощайте, милые, прелестные очаровательницы, которыми так славится Париж: вы, блестящие в опере, разгуливающие по булеварам и порхающие в галереях и садах Пале-Рояля!.. Забудем ли ваши прелести, ласки, ваше постоянство! Нет! С берегов Невы и Дона будем мы посылать к вам страстные вздохи свои. Вы смотрели не на лицо, но на достоинство... Брадатый казак и плосколицый башкир становились любимцами сердец ваших – за деньги! Вы всегда уважали звенящие добродетели! Прощайте, Софии, Эмилии, Темиры и Аглаи! Прощайте, резвые пламенные смуглянки, томные белянки, прощайте, черные и голубые глаза; мы не имели ни средства, ни времени списывать портреты ваши, но мы имеем другие памятники: ваши стрелы у нас в сердцах и полученные от вас раны долго будут напоминать нам о вас».

Предварительная оценка: 430 000 – 500 000 р.